Автор: Bra Рубрика: ум 4 комментария

Как Юра отучил меня болтать

Однажды моя подруга, тоже тренер по йоге, пригласила меня погостить у нее на выездном семинаре у моря. Я переживала тогда свой второй приход в йогу, однако занималась исключительно физической составляющей. Осваивала тяжелые для привыкших к хатхе позы. Чатуранга, бакасана, аштавакрасана давались с переменным успехом. Ни о каких медитациях, дыхании речь не шла. «Ольчик, ты приезжай, будешь загорать на южном солныше и иногда подменять меня в лагере, ладно?» — у Юльки тоже были начинающие йоги и я согласилась.

А еще у Юли был (и есть!) замечательный друг музыкант. У которого как раз был отпуск. И Юра с радостью согласился провести недельку-другую у нее на семинаре. Поиграть на своей японской флейте сякухати. Или шакухачи. Произношение — кому как больше нравится.

Юра — вовсе не молчун и не отшельник. Просто глаза у него... особенные. Не городского человека. Видимо, многолетняя игра на инструменте, способствующем успокоению и долголетию, сыграла свою роль. А может, Юра такой и есть — абсолютно лишенный суеты человек. Он хорошо смотрится на природе. Со своей флейтой и в льняных, каких-то гуцульских, штанах. Хотя с флейтой он ездит везде. В том числе бывал и в московском нашем родимом метро. Выглядит это как если на море привезти эскалатор с дежурным. Фантастически. Люди смотрят на Юру и забывают о себе. Просто стоят и смотрят. Вот она, сила Юриных глаз, ой, многолетней медитации.

Так о чем это я? Ох уж этот Юра, как всегда, собьет с толку и настроит на медитативный лад. Все же я о том, как я раз и навсегда перестала суетиться. Там — у себя в уме.

Жили мы в палатках прямо на берегу моря. Еду готовили на костре (вернее, нам ее готовили специально обученные и оплаченные люди). Чай заваривали на маленьких костерках каждый сам себе. У Юры был целый пакет разных трав и чаёв, которыми он всегда был рад поделиться. Еще у него была великолепная деревянная пиала для чая, которой он также при случае делился.

Дня через три после заезда, утром, я выползла из своей палатки и обнаружила, что все ушли. Видимо, на йогу. Я, как особо приглашенная, жила в своем режиме, занималась йогой, когда хотелось. Бешеный ритм Москвы все еще был в голове, однако я об этом не подозревала. Я тогда даже не догадывалась, что можно пребывать в состоянии, когда ты вообще, абсолютно ни о чем не думаешь. И при этом не спишь, разумеется. Я встала и, как обычный человек, сразу пошла искать себе деятельность. С кем-то пообщаться, кому-то на что-нибудь пожаловаться, выпить чаю, узнать новости. Чего на месте-то сидеть? Скучно.

Пройдя ближе к берегу, я увидела Юру. Юра из тех людей, с кем хочется углубить знакомство. Он сидел в травке на берегу, смотрел на восходящее солнце. Рядом стояла его знаменитая «намоленная», как говорили в лагере, деревянная чашка с чаем. Это фото сделано днем, Юра уже с радостным выражением лица, а тем утром лицо у него было как на иконе — возвышенно-печальное. Но таких тонкостей в настроении Юры, равно как и в своем, я еще не была способна замечать.

Находясь полностью в движениях своего ума, я плюхнулась рядом на траву, радостно сказала «Привет!» и спросила, как он спал и можно ли у него угоститься чаем. Но... Юра молчал. Даже не повернул в мою сторону головы. Я, немного смутившись, повторила вопрос насчет чая. Юра был не здесь. Я подумала, что, наверно, ветер относит мои слова в сторону и Юра просто меня не услышал. И рискнула еще что-то сказать. Результат был тем же — игнор. Я, разумеется, уже обиделась, но замолчала. Так мы и сидели. Юра весь был в восходе, а я в своих мыслях. Конечно, я тоже видела закат, ой, рассвет, и чувствовала прохладный с ночи песок, и слышала тихий шелест волн в десяти метрах от нас. Но все это было фоном, обычным фоном для моих мыслей.

А потом они, мысли, вдруг исчезли. Вдруг в голове стало пусто. Мир поменялся. Нет, я была той же, и в глазах не помутнело, и краски не поблекли, и в обморок я не упала. Просто я вдруг увидела, где я нахожусь. Море, солнце, ветерок, горящая со вчерашнего солнца кожа, молчаливый человек рядом. Я не сразу поняла, что случилось. А случилось то, что замолчало годами зудящее в голове радио. Бззззз, бзззз, бзззз... Наступила тишина, но не физическая. Звуки, наоборот, стали более четкими. Пейзаж вокруг стал более проявленным. Реальность навалилась на меня и оглушила. Может, это намоленный Юра так фонил рядом. А может, его чашка. Потом я, кстати, заметила, что рядом с Юрой не хочется много говорить. И так хорошо, молча. Он рядом, а тебе спокойно на душе.

Так мы просидели, может, минут двадцать. Или больше. Я, понятно, время не засекала. Когда он со мной заговорил, я удивилась. Я, было, подумала и даже приняла эту мысль: Юра или вообще молчит, или молчит со мной (мало ли, недостойна я для бесед). Но он заговорил. Улыбнулся и спросил, хочу ли чаю. Я радостно протянула свою походную кружку. И хотела спросить, почему мы молчали. Но... не стала. Потому что поняла — если случается молчание, не нужно его объяснять. Или пытаться прервать, потому что «ну неудобно же сидеть рядом и молчать».

А еще я поняла, что таких моментов в жизни больше, чем кажется. И молчать можно не только на красивом берегу на красивом восходе. Молчать можно всегда и везде, когда не требуется говорить. И будет тишина. Даже если вокруг — базар-вокзал.

Так я начала изучать, что такое медитация.

Потом я узнала от Юры, что есть музыкальные инструменты, которые способствуют выработке такого состояния ума, как наблюдение за реальностью. Которые отключают мысли. Радио в голове. На сякухати Юра играл к тому времени более шести лет, и говорит, что его характер сильно поменялся, он стал спокойный. А еще теперь не любит жить в городах. «Да суеты там много... зачем это все?»

P.S. Теперь я люблю стоять в очередях, долго ехать в транспорте, люблю, когда в доме аварийно выключают свет. Потому что там есть время поймать это состояние, лучше состояние в мире! Когда тишина. Это счастье.

Желаю вам счастья!